Четверг начинался со сдвоенного урока труда. Надев свой сине-фиолетовый халат с навсегда оторванной четвёртой пуговицей, я поздоровался с одноклассниками, сидящими на подоконнике неподалёку от входа в «трудовую». Сегодня они встречали меня на удивление сердечно. На душе сразу потеплело – мои друзья со мной! Радостный и гордый, я подал руку Сергею Казину, который появился у нас с пятого класса, а в прошлом году близко сошёлся с Игорем. Сергей охотно ответил на рукопожатие, и мой взгляд упал на ноготь его большого пальца, немного напоминающего своей формой змеиную голову, и покрытый толстым слоем лака с зелёными и розовыми блёстками.
– Это так сейчас модно? – спросил я, удерживая его руку, чтобы лучше рассмотреть неожиданный оттенок.
– Модно, – ответил Сергей уже менее охотно, слегка сгибая палец в суставе и убирая ладонь.
– А чего остальные не накрасил, лака не хватило?
– А тебя волнует? – наморщил лоб Сергей, поправляя ворот светлой байковой рубашки, который он выпускал на великоватый ему школьный пиджак.
Вообще-то, никого не должно было волновать наличие или отсутствие у одноклассника лака для ногтей, тем более что пришло время отправляться на урок. Мы не спеша заходили в узкий коридорчик, ведущий в столярную мастерскую, но возбуждённо-игривое состояние не покидало меня. Сергей был слабее, проверено на физ-ре, да и кто он такой, а у меня, вон, друзья!
– На ногах тоже наманикюрил? – подтолкнул я его плечом в сторону входной двери, из-за которой доносился запах свежеструганного дерева. Слово «педикюр» прозвучало бы ещё более оскорбительно.
– Отвали, я сказал! – процедил Сергей в сторону.
– А то что?
– А то плохо будет.
Но я уже не мог остановиться, как будто, съезжая на ногах с ледяной горки, забыл подогнуть колени и сместить центр тяжести вниз, а лёд на выходе оказался неровным.
– От кого, от тебя, что ли?
– Хоть бы и от меня.
– Да куда тебе с маникюром?
Сергей толкнул меня в ответ, и я пихнул его довольно сильно. Он отлетел к стене и произнёс:
– Ну ладно, гляди теперь!
Я встал у верстака и начал водить напильником по мягкой берёзовой заготовке, но на душе было неспокойно. Ещё подговорит кого-нибудь. Надо действительно глядеть по сторонам, да держаться своих.
Долго глядеть не пришлось. Они подошли ко мне, когда я заталкивал в сумку скомканный халат, с которого ещё сыпались опилки. Их было трое, а в нескольких шагах стояли остальные.
– Ну, пошли, – сказал мне Олег Хмельницкий, хлопнув по плечу – пилюль получишь.
Но я не мог сдвинуться с места не столько от страха, сколько от неожиданности. Рядом с Сергеем, уставившись мне в грудь, стоял Игорь Грандовский в чёрных перчатках из кожзаменителя. Игорь, мой старый товарищ, с которым мы проучились семь лет, ели и пили, хулиганили, играли и трудились вместе! Он, забыв обо всём, слушал, как я вдохновенно пересказывал на классных часах Конан Дойля, а теперь пришёл, чтобы избить меня. Разве такое бывает?
– Шевели копытами, после уроков больше навешаем! – Олег смотрел на меня не со злобой, а, скорее, с некоторым любопытством.
Да, меня ещё ни под лестницу, ни в туалет не водили. Значит, это правда. Как же я, идиот, не допёр, ведь Игорь теперь с Сергеем дружит! Я шёл по длинному коридору как сквозь строй, силясь понять, что ужаснее – страх или стыд. Хоть бы он свои перчатки потом надел, видят же все!
Под лестницей свои перчатки надел Сергей, а может, и не свои, они были ему, как и пиджак, великоваты. Ногтя его я больше не видел. Но и меня видели не все желающие, их обычно оказывалось больше, чем вакантных мест. Да, страх, конечно, ужаснее. Знать, что сейчас тебя размажут по стенке, а сделав это один раз, будут повторять при любой возможности, и ты никуда не денешься ни сейчас, ни потом.
Я прижался спиной к стене, у которой недавно стоял Женька, и стал защищаться от ударов Сергея. Не знаю, бил ли он кого-нибудь раньше, но больно от его ударов мне не было. Олег, оказавшийся справа, пару раз въехал мне своим обухом, но он, похоже, боялся зацепить Сергея и не мог размахнуться, так что я даже не упал. Игорь стоял слева, со стороны ступенек. Только когда прозвенел звонок, и процедура закончилась, я понял, как крупно мне повезло, что левша Игорь и правша Олег не поменялись местами.
Наверное, для того, чтобы я ещё более укрепился в этой мысли, до меня долетел разговор задержавшихся зрителей, поднимающихся за мной в кабинет.
– Да, повезло Минкину, что у стены встал.
– А чего?
– Гарик летом в лагере так одному дал, когда тот у стены стоял, что его в больницу забрали. Сотрясение мозга. Теперь у стены старается не бить.
Нет, стыд всё-таки ужаснее. По крайней мере, когда ты вынужден торчать за партой, понимая, что безмятежная жизнь кончилась, и возврата к ней не будет. А все сидят, ковыряются в своих тетрадях с таблицами умножения на обороте и делают вид, что ничего не случилось. Подумаешь, ещё одному надавали! По моему виду и не скажешь. До чего же противная родинка у Игоря на шее, справа от острого кадыка, никогда их терпеть не мог! А ведь некоторые дуры себе ещё мушки подрисовывают, совсем уже обалдели! Интересно, где его перчатки, в сумку сложил или в раздевалке оставил? Ладно, это всё ерунда. Как бы теперь после уроков незаметно смотаться, чтобы во дворе не встретили. Там ни звонок, ни учителя не спасут.
Но меня встретили не во дворе, а гораздо ближе. Выходя из класса, я сразу увидел братьев Орловых & Co, поджидавших добычу у дверей туалета. С близнецами Сашей и Серёжей Орловыми я учился с первого класса, а с пятого их перевели в параллельный, где они постепенно сошлись со шпаной, хотя и раньше не отличались чрезмерной усидчивостью. Одинаково высокие, светловолосые, широкоплечие, но я никогда их не путал, может быть потому, что в четвёртом классе, когда мы ходили на продлёнку, меня прикрепили к Саше следить, как он делает уроки. Мне казалось это унизительным для обоих, поэтому я старался не лезть к нему, просто давая списывать, если его учебного энтузиазма хватало хотя бы на это. Однажды зимой он смотался раньше обычного, а наша «сиделка» отправила меня догнать его и вернуть. Но Саша дождался на тротуаре, когда я подбегу поближе, а затем хладнокровно пересёк мостовую перед самым носом рейсового автобуса, мчавшегося по Старому Гаю в сторону Ждановской. Автобус, резко затормозивший на скользкой дороге, слегка занесло. Рассерженный водитель выпрыгнул из кабины и тряс меня как зимнюю грушу, ухватив за воротник.
Но весь этот прошлогодний снег уже три раза сошёл на нет. Теперь я вряд ли за ним побегу, скорее, наоборот. Что же делать-то, господи? Я, как затравленный зверёк, озирался по сторонам, зная, что помощи ждать неоткуда – машина включилась, и спасения от неё не будет. Волоча за ремень бордовую спортивную сумку, я слонялся под дверью кабинета, безуспешно делая вид, что кого-то жду, и поскольку уроков больше не было, завуч, наконец, отправила ребят из туалета. Теперь они курили внизу у центрального входа школы. Было совершенно ясно, что чем дальше, тем хуже, но мне никак не удавалось заставить себя спуститься на Голгофу.
Я уже тысячу раз проклял всё на свете за то, что ударил невинного человека, и столько же раз поклялся никогда больше этого не делать, как вдруг за спиной послышались мягкие шаги вьетнамских кед Саши Орлова. Я понял, что это конец. Напряжённо дрожащее время на мгновение замерло и вдруг лопнуло, повиснув растрескавшейся зеленоватой краской на стенах школьного коридора. Мне хотелось плакать и кричать, но я не мог ни того, ни другого. Я только стоял на ватных ногах, почти физически ощущая, как заполнявшее мою душу отчаяние выплёскивается наружу и ползёт по исчирканным тёмными каблуками квадратам линолеума. Не знаю, как долго это продолжалось, но из оцепенения меня вывел голос Орлова.
– Ладно, топай отсюда.
– Куда?
– Домой, куда.
– Как домой? Ты же… Вы же меня…
Я никак не мог понять, что он хочет сказать, но где-то в глубине летевшей в вечную пропасть души вдруг зашевелился совершенно неуместный зелёный росток.
– Жалостливый больно. Бить тебя ещё.
– А как же они? Они ведь…
– Скажу им, что уже тебе вломил. Будешь выходить, морду руками закрывай. Всё, двигай!
Счастье было таким огромным, что поверить в него я никак не мог решиться, может быть, счастья других размеров и не бывает.
Copyright © 2014 Vladimir Minkin. All Rights Reserved.