Упрощенная HTML-версия
Владимир Минкин
Книга Реальности
140
Судя по чёткости и ритмичности ударов было ясно, что отдыхать работник молотка
и чекана в ближайшее время не собирается.
– Не, мужики, гиблое дело, – прочавкал остатками своих арбузных лохмотьев
Пашка Афонин, лежащий у окна.
– Тогда закрой окно, – предложил Серёга.
– Вот сам и закрой.
– Ты же рядом лежишь.
– А тебе вставать охота? – резонно возразил Пашка.
– А ты ногами!
Неожиданное техническое решение видимо вдохновило Пашку, и он, поскрипывая,
дотянулся ногой до оконной ручки.
– Ну ладно уж, помните мою доброту.
Звук стал глуше, но не намного. Поворочавшись с боку на бок, мы поняли, что
покой нам сегодня не приснится.
– Короче, открывай это окно, а то мы тут вконец задохнёмся! – раздалось из угла.
– Да чего я вам, швейцарец что ли, то открывай, то опять?! – возмутился Пашка.
Но, чувствуя, что дело пахнет керосином, всё-таки послушался и, усевшись спиной к
распахнутому окну, принялся обгладывать последнюю из корок, оставшуюся по
недосмотру слишком толстой. Потом он сделал потягушеньки и бросил, не глядя, зелёную
шкурку за спину в оконный проём. Раздался глухой удар о дощатую стенку корпуса
напротив, и ненавистный стук вдруг затих. Тишина продолжалась несколько секунд, а
потом застучало снова, но уверенности в звуке было уже меньше.
– Братцы, а давай его разбомбим, он же, гнида, боится! – подал кто-то роковую
идею. Все как один выскочили из своих измятых постелей, чтобы принять участие в акции
справедливого возмездия.
– А чем будем бомбить? Всё же сожрали!
– Как всё, а огрызки на что? Корки вон ещё остались.
– А подбирать их потом ты будешь? Это же наша территория.
– Робя, так у нас же конфеты есть! – Женька вытолкнул из-под кровати коробку, на
дне которой были щедро рассыпаны карамельки, изготовленные, похоже, задолго до
рождения того, кто догадался сюда их прислать. Несколько конфет сразу же отправилось в
направлении «дятла», но из-за непрекращающегося стука мы даже не услышали,
пролетели ли они те метров десять, которые разделяли наши дачки, или упали в траву.
Тут я, наконец, не выдержал.
– Да кто ж так кидает, вы что, семена сеете?!
– Семечки, кстати, тоже остались, – негромко сказал кто-то, – сырые совсем.
– И в фантиках к тому же, – возмущённо продолжал я, – они же как парашют
действуют. Эх вы... Ладно, давайте сюда ваши конфеты, – я встал с кровати и подошёл к
окну. – Сейчас вы увидите, как надо кидать.
– О, расступитесь, дайте дорогу профессионалу!
– Владимир Минкин, Советский Союз!
– Заткнитесь все, мы в эфире!
Но дружеские насмешки меня не задевали. В Москве, в старом секретере, на дне
разваливающейся коробки из-под набора первоклассника у меня хранилось с полдюжины
грамот за призовые места на общелагерных спартакиадах. Упоминалось там и метание
теннисного мяча, которому я, однако, предпочёл бы жёсткий каучуковый мячик чёрного
цвета и меньшего диаметра, отскакивающий от асфальта при удачном броске чуть ли не до
третьего этажа.