Упрощенная HTML-версия
Владимир Минкин
Книга Реальности
143
Ты, наверное, скажешь: «А что, нельзя, наконец, успокоиться и прекратить поиски
упорядоченности там, где её, скорее всего, никогда не было? Ну зачем великую и
многообразную Реальность постоянно раскладывать по полочкам, вместо того чтобы
просто наслаждаться ею?!»
Да в том-то и дело, родная, что если бы мы умели всё время наслаждаться
реальностью, то никаких вопросов по поводу её природы и устройства не возникало бы. К
чему тебе совершенствование, если ты научилась всегда и везде быть счастливой? Сверни
тогда все философские книжки в трубку и выкури её с миром!
Только если вместо этого ты выкуриваешь по пачке сигарет в день, а ночью, когда
можешь позволить себе такую роскошь, плачешь, оттого что всё не то и не так, значит
окружающая реальность всё-таки не делает тебя счастливой. И тогда ты можешь
попробовать сама стать таковой, а вот тут-то тебе и потребуется новый взгляд на вещи,
которые мы либо не замечаем, либо замечаем, но не задумываемся над ними, либо
задумываемся, но не видим скрытую за этими вещами Вечную Жизнь.
Да, мысль мертва, радость моя, а жизнь жива! Мировые учителя расплачивались
своими жизнями за то, чтобы донести вечную Истину до избранных. Они водили перстами
по земле и говорили притчами, делая высшую мудрость доступной простым смертным. И
неудивительно, что им это удавалось! Ведь когда сердце проникнуто Истиной, сущность
явлений оказывается как на ладони, и её можно буквально объяснить на пальцах. Как
говорил Резерфорд, если учёный не может растолковать уборщице смысл своей работы,
значит он сам его не понимает.
Представь себе, что уборщица и учёный, в рамках обмена опытом, преподнесли в
дар убелённому сединами папуасу туристический топорик с пластиковой ручкой и
лезвием двойной закалки. Папуас, никогда не державший в руках этот предмет, сразу
поймёт его назначение и, может быть, даже зароет в прибрежный песок свой
затупившийся кремнёвый топор. А вот если аборигену выпало счастье отхватить
сборочный чертёж передней бабки станка «Универсал 3», то он, в лучшем случае, повесит
его в красном углу своей тростниковой хижины, а в худшем – станет отгонять им мух-
цеце (которые в Новой Гвинее не водятся). Хотя и неизвестно, что здесь лучше, а что
хуже. Впрочем, нет, известно. Гораздо хуже, если папуас нацепит свой чертёж на копьё с
бамбуковым наконечником и, возопив: «Кто не с передней бабкой, тот против неё!»,
отправится в соседнюю деревню истреблять своих дальних родственников, которые в это
время молятся на чертёж задней бабки того же станка. Ирония судьбы в том, что обе
бабки, как составные части станка, действительно направлены
друг против друга
, но не
потому что воюют между собой, а потому что между ними вращается обрабатываемая
деталь! Если бы папуасы догадались объединить оба чертежа, то совместными усилиями
смогли бы поднять самую тяжёлую промышленность, вместо того чтобы поднимать на
копья головы друг друга.
Доживём ли мы когда-нибудь до понимания того, что ни чрезмерная
рационализация (ratio – разум, лат.), ни подавление разумного начала не способны
привести к гармонии? Осознаем ли, что никакая схема не заменит реальную жизнь, но и
жизнь без понимания её смысла и законов принесёт мало пользы? Научимся ли соблюдать
золотую пропорцию между Знанием и Деланием?
***