Упрощенная HTML-версия
Владимир Минкин
Книга Реальности
101
от напряжения кожу. Под непреодолимой силой кожа затрещала, лопнула на спине и,
содранная с лохмотьями плоти, свалилась в пыльный гравий. Обнажились трепещущие
волокна тела, каждая клеточка которого взрывалась вулканической лавой подводного
извержения и сразу покрывалась бесчувственной коркой, едва соприкоснувшись с
безжалостным океаном правды. Ира плакала, потому что уезжал Димка. Она его любит.
Я повернулся и сделал несколько шагов, чтобы сойти с дороги. Не знаю, с каким
звуком слишком беспечная звезда превращается при гравитационном коллапсе в чёрную
дыру. В безвоздушном пространстве и не может быть никакого звука, но слышал я сейчас
именно его. Он возник как-то исподволь, из гула автобусного мотора и, поглотив
стрекотанье кузнечиков, щебетанье птиц и человеческие возгласы, вырос до
единственного всепоглощающего сверхзвука. Нет, не прав Пинхэд из «Хеллрейзера»:
главный звук во вселенной – это не свист бритвы, рассекающей плоть. Плоть живёт по
космическим меркам лишь мгновение и снова обращается в прах. А звезда умирает, пока
не исчезнет чёрная дыра, в которую она превратилась, и сколько это будет продолжаться,
никому не известно.
Разорванная кожа, сделав последнее усилие, выбралась из-под широких колёс
тронувшегося автобуса, сползла с дороги и замерла у моих ног. Я не наклонился
подобрать её, как это делают в сказках предусмотрительные герои. Нестерпимый свист
чёрной дыры там, где ещё недавно пламенела звезда по имени Сердце, поглотил все
мысли, оставив только одну. Почему до сегодняшнего дня я ни разу не спросил себя: «А
кто ей вообще нравится?»
Мутно-красные габаритные огни автобуса скрылись за поворотом дороги, и их
отблеск всё реже закипал пеной в разрывах умирающей кожи. Она стремительно
уменьшалась в размерах, хотя я и не загадывал ей никаких желаний. Их больше не было. Я
стоял и смотрел, как неохотно расстаётся с жизнью моя верная оболочка, как ещё иногда
пробегают по ней тёмно-бурые сполохи, как она всё больше и больше сливается с землёй.
А оглохшая от чёрного свиста фотобумажная фигурка металась в левом нагрудном
кармане и никак не могла понять, что теперь она бесполезна.